По вечерам над ресторанами
Горячий воздух дик и глух,
И правит окриками пьяными
Весенний и тлетворный дух.
Вдали над пылью переулочной,
Над скукой загородных дач,
Чуть золотится крендель булочной,
И раздается детский плач.
И каждый вечер, за шлагбаумами,
Заламывая котелки,
Среди канав гуляют с дамами
Испытанные остряки.
Над озером скрипят уключины
И раздается женский визг,
А в небе, ко всему приученный
Бесмысленно кривится диск.
И каждый вечер друг единственный
В моем стакане отражен
И влагой терпкой и таинственной
Как я, смирен и оглушен.
А рядом у соседних столиков
Лакеи сонные торчат,
И пьяницы с глазами кроликов
«In vino veritas!»* кричат.
И каждый вечер, в час назначенный
(Иль это только снится мне?),
Девичий стан, шелками схваченный,
В туманном движется окне.
И медленно, пройдя меж пьяными,
Всегда без спутников, одна
Дыша духами и туманами,
Она садится у окна.
И веют древними поверьями
Ее упругие шелка,
И шляпа с траурными перьями,
И в кольцах узкая рука.
И странной близостью закованный,
Смотрю за темную вуаль,
И вижу берег очарованный
И очарованную даль.
Глухие тайны мне поручены,
Мне чье-то солнце вручено,
И все души моей излучины
Пронзило терпкое вино.
И перья страуса склоненные
В моем качаются мозгу,
И очи синие бездонные
Цветут на дальнем берегу.
В моей душе лежит сокровище,
И ключ поручен только мне!
Ты право, пьяное чудовище!
Я знаю: истина в вине.
* In vino veritas! - Истина - в вине! (лат.)
Анализ стихотворения «Незнакомка» Александра Блока
Чтобы понять смысл стихотворения «Незнакомка», надо знать историю его создания. Блок написал его в 1906 г. в тяжелый период, когда от него ушла жена. Поэт был просто раздавлен отчаянием и проводил целые дни в беспробудном пьянстве в грязных дешевых заведениях. Жизнь Блока катилась под откос. Он это прекрасно осознавал, но не мог ничего исправить. Измена жены поставила крест на всех надеждах и устремлениях поэта. Он утратил цель и смысл своего существования.
Стихотворение начинается с описания обстановки, в которой сейчас находится лирический герой. Он уже давно привык к мрачной атмосфере грязных ресторанов. Автора окружают постоянно пьяные люди. Вокруг ничего не меняется, сводит с ума своим однообразием и бессмысленностью. Даже источник поэтического вдохновения, луна, - всего лишь «ко всему приученный… диск».
В этой обстановке к лирическому герою приходит надежда на избавление в образе таинственной незнакомки. Из стихотворения непонятно, реальна ли эта женщина, или только плод воображения, искаженного непрерывным употреблением вина. Незнакомка в одно и то же время проходит между пьяными рядами и занимает свое место у окна. Она представляет собой существо из другого, чистого и светлого мира. Глядя на ее величавый облик, ощущая запах духов, автор понимает всю мерзость своего положения. В мечтах он уносится из этого душного зала, начинает совершенно новую жизнь.
Финал стихотворения неоднозначен. Вывод, к которому приходит автор («Истина в вине!»), может трактоваться двояко. С одной стороны, Блок не уподобился окружающим его пьяницам, окончательно утратившим надежду на будущее. Он осознал, что продолжает хранить душевное «сокровище», которым вправе распорядиться. С другой стороны, видение незнакомки и пробуждение веры в лучшее может быть просто пьяным бредом, за которым последует тяжелое похмелье.
Стихотворение написано образным языком. Эпитеты отражают душевную опустошенность автора («тлетворный», «бессмысленно», «сонные»). Мрачность обстановки усилена метафорами («влагой терпкой и таинственной», «с глазами кроликов») и олицетворениями («правит… тлетворный дух»).
Резкий контраст грязному ресторану представляет описание незнакомки. Автор выделяет только отдельные детали, имеющие для него символическое значение («упругие шелка», «узкая рука»). Мимолетность образа подчеркивает нереальность происходящего. В сознании автора стирается грань между мечтой и действительностью.
Стихотворение «Незнакомка» занимает особое место в творчестве Блока. В нем отражены искренние ощущения и размышления автора в период острого душевного и жизненного кризиса. Сделана попытка найти выход из этой губительной ситуации.
По вечерам над ресторанами
Горячий воздух дик и глух,
И правит окриками пьяными
Весенний и тлетворный дух.
Вдали над пылью переулочной,
Над скукой загородных дач,
Чуть золотится крендель булочной,
И раздается детский плач.
И каждый вечер, за шлагбаумами,
Заламывая котелки,
Среди канав гуляют с дамами
Испытанные остряки.
Над озером скрипят уключины
И раздается женский визг,
А в небе, ко всему приученный
Бессмысленно кривится диск.
И каждый вечер друг единственный
В моем стакане отражен
И влагой терпкой и таинственной
Как я, смирен и оглушен.
А рядом у соседних столиков
Лакеи сонные торчат,
И пьяницы с глазами кроликов
«In vino veritas!»* кричат.
И каждый вечер, в час назначенный
(Иль это только снится мне?),
Девичий стан, шелками схваченный,
В туманном движется окне.
И медленно, пройдя меж пьяными,
Всегда без спутников, одна
Дыша духами и туманами,
Она садится у окна.
И веют древними поверьями
Ее упругие шелка,
И шляпа с траурными перьями,
И в кольцах узкая рука.
И странной близостью закованный,
Смотрю за темную вуаль,
И вижу берег очарованный
И очарованную даль.
Глухие тайны мне поручены,
Мне чье-то солнце вручено,
И все души моей излучины
Пронзило терпкое вино.
И перья страуса склоненные
В моем качаются мозгу,
И очи синие бездонные
Цветут на дальнем берегу.
В моей душе лежит сокровище,
И ключ поручен только мне!
Ты право, пьяное чудовище!
Я знаю: истина в вине.
* In vino veritas! - Истина - в вине! (лат.)
Анализ стихотворения «Незнакомка» Александра Блока
Чтобы понять смысл стихотворения «Незнакомка», надо знать историю его создания. Блок написал его в 1906 г. в тяжелый период, когда от него ушла жена. Поэт был просто раздавлен отчаянием и проводил целые дни в беспробудном пьянстве в грязных дешевых заведениях. Жизнь Блока катилась под откос. Он это прекрасно осознавал, но не мог ничего исправить. Измена жены поставила крест на всех надеждах и устремлениях поэта. Он утратил цель и смысл своего существования.
Стихотворение начинается с описания обстановки, в которой сейчас находится лирический герой. Он уже давно привык к мрачной атмосфере грязных ресторанов. Автора окружают постоянно пьяные люди. Вокруг ничего не меняется, сводит с ума своим однообразием и бессмысленностью. Даже источник поэтического вдохновения, луна, — всего лишь «ко всему приученный… диск».
В этой обстановке к лирическому герою приходит надежда на избавление в образе таинственной незнакомки. Из стихотворения непонятно, реальна ли эта женщина, или только плод воображения, искаженного непрерывным употреблением вина. Незнакомка в одно и то же время проходит между пьяными рядами и занимает свое место у окна. Она представляет собой существо из другого, чистого и светлого мира. Глядя на ее величавый облик, ощущая запах духов, автор понимает всю мерзость своего положения. В мечтах он уносится из этого душного зала, начинает совершенно новую жизнь.
Финал стихотворения неоднозначен. Вывод, к которому приходит автор («Истина в вине!»), может трактоваться двояко. С одной стороны, Блок не уподобился окружающим его пьяницам, окончательно утратившим надежду на будущее. Он осознал, что продолжает хранить душевное «сокровище», которым вправе распорядиться. С другой стороны, видение незнакомки и пробуждение веры в лучшее может быть просто пьяным бредом, за которым последует тяжелое похмелье.
Стихотворение написано образным языком. Эпитеты отражают душевную опустошенность автора («тлетворный», «бессмысленно», «сонные»). Мрачность обстановки усилена метафорами («влагой терпкой и таинственной», «с глазами кроликов») и олицетворениями («правит… тлетворный дух»).
Резкий контраст грязному ресторану представляет описание незнакомки. Автор выделяет только отдельные детали, имеющие для него символическое значение («упругие шелка», «узкая рука»). Мимолетность образа подчеркивает нереальность происходящего. В сознании автора стирается грань между мечтой и действительностью.
Стихотворение «Незнакомка» занимает особое место в творчестве Блока. В нем отражены искренние ощущения и размышления автора в период острого душевного и жизненного кризиса. Сделана попытка найти выход из этой губительной ситуации.
Русский читатель знает латинское выражение «In vino veritas» со школьной скамьи в очень правильном контексте. «Незнакомка» Александра Блока и должна, по совести, называться «Истина в вине». Давайте мы с него и начнем. Блок писал:
И каждый вечер друг единственный
В моем стакане отражен
И влагой терпкой и таинственной
Как я, смирен и оглушен.
А рядом у соседних столиков
Лакеи сонные торчат,
И пьяницы с глазами кроликов
«In vino veritas!» кричат.
Глухие тайны мне поручены,
Мне чье-то солнце вручено,
И все души моей излучины
Пронзило терпкое вино.
И перья страуса склоненные
В моем качаются мозгу,
И очи синие бездонные
Цветут на дальнем берегу.
В моей душе лежит сокровище,
И ключ поручен только мне!
Ты право, пьяное чудовище!
Я знаю: истина в вине.
Кто эти «пьяницы с глазами кроликов»? Откуда фатальная импотентность героя? Ну как же, ведь «все души моей излучины / пронзило терпкое вино». В советское время правильно делали, что это стихотворение печатали в изданиях Блока для детей, но все-таки не преуспели в пропаганде здорового образа жизни. А все потому, что в советское время запрещено было говорить о главном - о влиянии на Блока философа и поэта Владимира Соловьева, который в своей замечательной и знаменитой статье «Жизненная драма Платона» совершенно в духе последнего полагает хлеб и вино, наряду с огнем, философией и эротикой брака, главными цивилизаторами человечества.
Страдания героя лирического стихотворения Блока - это двойная истина. Одна ее сторона в том, что совсем без вина, без Диониса, герой не может схватить истину «с синими глазами». Но и захлебнувшись вином, очутившись в обществе «пьяниц с глазами кроликов», становишься совсем беспомощным, едва-едва успеваешь «Незнакомку» написать, облагодетельствовать человечество своим гением, но самому - остаться без Софии.
Это обоюдоострое содержание греческой формулы, которая лучше известна в латинском переводе in vino veritas, in aqua sanitas , или «в вине - истина, в воде - здравие», восходит к платоновским «Законам», которые, в свою очередь, опираются на греческие традиции винопития, причем не в их аттическом, а в крито-лаконском изводе. Рисуя в своем сардоническом проекте идеальное государство, Платон прямо говорит, что мудрый законодатель пользуется вином целенаправленно, полагаясь на старую традицию. В юности, до достижения совершеннолетия, вина пить не полагается, поскольку в это время человек еще хорош и истины не скрывает. Об этом герои Платона подробнее говорят в диалоге «Минос». А потом, после 18 лет, пить ему нужно обязательно, но не допьяна, а ровно до того состояния, когда язык развяжется, чтобы человек мог свободно высказывать то, что на самом деле думает и знает. Афинянин в «Законах»[1 ]в переводе А. Н. Егунова говорит о вине как о напитке, «возбуждающем бесстрашие, чрезмерную отвагу, к тому же несвоевременную, недóлжную».
«Сперва он делает человека, который его пьет, снисходительным к самому себе; и чем больше он его отведывает, тем большими исполняется надеждами на благо и на свою мнимую силу. В конце же концов он преисполняется словесной несдержанностью, точно он мудр, своеволием и совершенным бесстрашием, так что, не задумываясь, говорит и делает все, что угодно».
Итак, поверхностное благо, которое законодатель получает от спаивания своих сограждан зрелого возраста, - это сведения об их настоящих мыслях и настроениях. «Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке». Но это, как уже было сказано, только поверхностное и легко рвущееся знание.
Подлинная задача умеренного винопития совсем в другом. Его противопоставляет всяким телесным упражнениям - подобно Уинстону Черчиллю, который говорил, что с удовольствием занимался бы джоггингом по утрам, если б от быстрой ходьбы у него лед из виски не выпрыгивал. Но это я к слову. Послушаем Платона, который говорит, что как раз «в тех состояниях, испытывая которые мы по своей природе становимся смелыми и отважными, и надо упражняться, как можно менее преисполняясь бесстыдством и дерзостью и боясь совершить, испытать или сказать что-либо постыдное».
«Что же делает нас способными на «постыдное»?» - спрашивает Платон. Да вот же оно: «Гнев, страсть, наглость, невежество, корыстолюбие, трусость. Кроме того, еще: богатство, красота, сила и все пьянящее наслаждением и делающее нас безрассудными. Можем ли мы назвать какое-нибудь другое удовольствие, кроме испытания вином и развлечениями, более приспособленное к тому, чтобы сперва только взять пробу, дешевую и безвредную, всех этих состояний, а уж затем в них упражняться? Конечно, при этом необходимы некоторые предосторожности.
Обсудим же, как лучше испытать сварливую и вялую душу, из которой рождаются тысячи несправедливостей: путем ли личных с ней общений, причем нам будет грозить опасность, или же путем наблюдений на празднестве Дионисий? Чтобы испытать душу человека, побеждаемого любовными наслаждениями, вверим ли мы ему собственных дочерей, сыновей и жен, подвергая опасности самые дорогие для нас существа, только для рассмотрения склада его души? Приводя тысячи подобных примеров, можно было бы говорить бесконечно в пользу того, насколько лучше это безвредное распознавание во время забав. Мы полагаем, ни критяне, ни другой кто не могут сомневаться, что это весьма удобный способ испытать друг друга. К тому же он превосходит остальные способы испытаний своей дешевизной, безопасностью и быстротой».
Итак, искусство винопития нужно законодателю, чтобы распознать природу и свойства душ, и поэтому является частью государственного управления. Эта теория Платона строилась, конечно, и на мифологической традиции. Культ Вакха Освободителя и предполагал обязательство граждан познавать истину, мешая кровь Диониса со слезами нимф. Метафорой истины остается глоток вина и в христианских обрядах.
В Новейшее время в роли законодателя в частном порядке может выступать и одиночка, например писатель. В русской литературе таким был . Как мало кто, понимал великий писатель платонический смысл винопития. Но до определенной черты, на которой истина испаряется за исчезновением любви. Это познавательное винопитие мы встречаем и в «Подростке», и в «Преступлении и наказании». А вот как в «Селе Степанчикове» Бахчеев противопоставляет суетное светское знание свободного человека хмельной автаркии холопов.
«А на что холопу знать по-французски, спрошу я вас? Да на что и нашему-то брату знать по-французски, на что? С барышнями в мазурке лимонничать, с чужими женами апельсинничать? разврат - больше ничего! А по-моему, графин водки выпил - вот и заговорил на всех языках. Вот как я его уважаю, французский-то ваш язык! Небось, и вы по-французски: «та-та-та! та-та-та! вышла кошка за кота!» - прибавил Бахчеев, смотря на меня с презрительным негодованием. - Вы, батюшка, человек ученый - а? по ученой части пошли?
Да… я отчасти интересуюсь…
Чай, тоже все науки превзошли?
Так-с, то есть нет… Признаюсь вам, я более интересуюсь теперь наблюдением. Я всё сидел в Петербурге и теперь спешу к дядюшке…»
Нашему брату, все еще «спешащему к дядюшке», к познанию, к французскому языку, целый графин водки, пожалуй, многовато. Это потом, в старости, расставшись со свободой, когда уж не полимонничаешь и не поапельсинничаешь, можно отдавать весь долг Дионису сполна. За то, что, по слову Платона, Дионис «даровал людям вино как лекарство от угрюмой старости». И в этом - третье и последнее значение выражения ἐν οἴνῳ ἀλήθεια.
At dusky time, above the restaurants,
The savage air is stiff and dim,
And drunken yells are ruled by pestilent
And vernal venom of the spring.
Out in the monotone surrounding
Of boring countryside routine,
A child"s loud cry is somewhere sounding,
The baker"s sign is vaguely seen.
And on the outskirts, mid the gravel rocks
Along the dusty streets unpaved,
Those seasoned wags in tilted billycocks
Take ladies on a promenade.
A woman’s shriek is vaguely entering,
A squeaky rowlock on the lake,
And in the sky, adapt to everything,
The disk grimaces for no sake.
And every night, the liquid density
Shows the one friend I care to see.
And by the murky wine"s perplexity
He"s tamed and deafened, just like me.
And at a random table near my side,
A sleepy waiter pours a glass,
Those drunken bastards, foul and rabbit-eyed,
Yell out: In vino veritas! -
And every evening, on the minute set,
(Or is it just a reverie?)
Embraced in silk, a moving silhouette
Through misty window glass I see.
And, always faithful to her solitude,
She brings a hint of fragrant mists,
And passes through the drunken multitude,
And by the window wall she sits.
And ancient legends allegorical
Drift from her silks" mysterious scent,
And from her feathers bending mournfully,
And from her slender jeweled hand.
In nameless intimacy mesmerized,
I gaze beyond the cloudy veil,
And see a far enchanted paradise,
And hear a deep enchanted tale.
Alone, I guard the deepest mysteries,
Bestowed upon me is a heart,
And like a thorn, the liquor"s mistiness
Has pierced my soul, its every part.
The image sways in my subconsciousness
Of ostrich feathers, sadly bent,
And cobalt eyes, absorbing, bottomless,
That blossom on a distant land.
My soul is but a precious treasury,
And I alone possess the key!
You drunken monster! I"m surrendering,
You win: In wine, the truth, I see.
Незнакомка
По вечерам над ресторанами
Горячий воздух дик и глух,
И правит окриками пьяными
Весенний и тлетворный дух.
Вдали над пылью переулочной,
Над скукой загородных дач,
Чуть золотится крендель булочной,
И раздается детский плач.
Заламывая котелки,
Среди канав гуляют с дамами
Испытанные остряки.
Над озером скрипят уключины
И раздается женский визг,
А в небе, ко всему приученный
Бесмысленно кривится диск.
И каждый вечер друг единственный
В моем стакане отражен
И влагой терпкой и таинственной
Как я, смирен и оглушен.
А рядом у соседних столиков
Лакеи сонные торчат,
И пьяницы с глазами кроликов
«In vino veritas!»1 кричат.
И каждый вечер, в час назначенный
(Иль это только снится мне?),
Девичий стан, шелками схваченный,
В туманном движется окне.
И медленно, пройдя меж пьяными,
Всегда без спутников, одна
Дыша духами и туманами,
Она садится у окна.
И веют древними поверьями
Ее упругие шелка,
И шляпа с траурными перьями,
И в кольцах узкая рука.
И странной близостью закованный,
Смотрю за темную вуаль,
И вижу берег очарованный
И очарованную даль.
Глухие тайны мне поручены,
Мне чье-то солнце вручено,
И все души моей излучины
Пронзило терпкое вино.
И перья страуса склоненные
В моем качаются мозгу,
И очи синие бездонные
Цветут на дальнем берегу.
В моей душе лежит сокровище,
И ключ поручен только мне!
Ты право, пьяное чудовище!
Я знаю: истина в вине.
Рецензии
Above the restaurants, at dusky time
(А Вы мелодию не слышите? Нормально перевести можно, если только слышишь)
At dusky time above the restourants, как мне кажется могло бы быть лучше.
Above the evening country restaurants
The savage air is hot and dense,
And dusky haze of spring so venomous
Is ruling over drunken yells.
Better? I thought about these first lines for about 3 hours yesterday, but then I had to go to work:-) As far as melody, heck I know it"s compromised in the version you saw and I hate it too, but as I said this is very much a work in progress and I"m thinking about all these trade-offs, what"s lost, what"s gained...
One might think that the following thing should run like this:
И каждый вечер, за шлагбаумами,
Заламывая котелки,
Среди канав гуляют с дамами
Испытанные остряки.
And every evening, far-off the barriers
Wit-mouths with hats in hands
With ladies by theirs side
Walk down Mean Street at night
Читать стих “Незнакомка” Блока Александра Александровича в классе и дома в режиме онлайн необходимо с пониманием двух важных фактов. Первый – это то, что в нем поэт выразил свое мироощущение, воплотив в образе незнакомки в шелках то, чего так остро не хватает в мире – романтику, красоту и любовь. Второе – что это классический пример символической поэзии (стихотворение написано в 1906 году), требующий соответствующего прочтения.
Произведение разделено на две части. Первая его половина фактически является одной метафорой, развернутой до нескольких строф – она показывает пошлость и безысходность обыденной жизни. И вот в тоскливую атмосферу входит прекрасное, воплощенное в женщине, дышащей духами и туманами. Текст стихотворения Блока “Незнакомка” показывает раздвоенную действительность, пропасть между реальностью и мечтами лирического героя. Но на самом деле, если прочитать его полностью на уроке литературы или дома, легко увидеть, что в образе незнакомки воплощена надежда.
Лирический герой, испытывающий высокие чувства к той неземной женщине, которая предстает перед ним, понимает, что жизнь его не так отвратительна, что утраченная вера в добро возвращается. Это стихотворение нужно учить, чтобы почувствовать все вибрации нежной натуры поэта и его радость от встречи с чудом.
По вечерам над ресторанами
Горячий воздух дик и глух,
И правит окриками пьяными
Весенний и тлетворный дух.
Вдали над пылью переулочной,
Над скукой загородных дач,
Чуть золотится крендель булочной,
И раздается детский плач.
И каждый вечер, за шлагбаумами,
Заламывая котелки,
Среди канав гуляют с дамами
Испытанные остряки.
Над озером скрипят уключины
И раздается женский визг,
А в небе, ко всему приученный
Бесмысленно кривится диск.
И каждый вечер друг единственный
В моем стакане отражен
И влагой терпкой и таинственной
Как я, смирен и оглушен.
А рядом у соседних столиков
Лакеи сонные торчат,
И пьяницы с глазами кроликов
«In vino veritas!»* кричат.
И каждый вечер, в час назначенный
(Иль это только снится мне?),
Девичий стан, шелками схваченный,
В туманном движется окне.
И медленно, пройдя меж пьяными,
Всегда без спутников, одна
Дыша духами и туманами,
Она садится у окна.
И веют древними поверьями
Ее упругие шелка,
И шляпа с траурными перьями,
И в кольцах узкая рука.
И странной близостью закованный,
Смотрю за темную вуаль,
И вижу берег очарованный
И очарованную даль.
Глухие тайны мне поручены,
Мне чье-то солнце вручено,
И все души моей излучины
Пронзило терпкое вино.
И перья страуса склоненные
В моем качаются мозгу,
И очи синие бездонные
Цветут на дальнем берегу.
